Руатарон. Тайный круг - Хелена Снежинская

– О Господи…– Лис словно сняла пелену с глаз и увидела в противоположном углу широкого окна едва заметный серебристый блеск. Сбросив руку Лафрона, она поспешила на свет.

Сдвинув лёгкую штору, Лис наткнулась на свадебный наряд, мерцающий как утренняя звезда. Шлейф платья растекался по полу тонким слоем снега.

– Да, Рениан был твоим женихом. Странным был, на мой взгляд, этот союз. Эльфийский принц и лесная принцесса. Он бессмертен, а ты завидный долгожитель, но всё же, смертная. А брак с эльфом не даёт таких же привилегий, как рождение под счастливой звездой, – Лафрон умолк, мягко поглаживая корсет платья расшитый серебряными нитями и инкрустированный маленькими алмазами.

– Почему мне никто не сказал?– с блестящими от слёз глазами спросила Лис, оглядывая свою комнату.

Почему? Её сердце затрепетало и подпрыгнуло к горлу. Как же она могла быть так глупа и не замечала очевидных вещей? Комната просто кричала о радостном событии. На поверхности круглого стола были разложены маленькие приглашения, а на каминной полке в ряд стояли яркие поздравления с увядшими цветами. У Лис закружилась голова, и живот пронзила резкая боль, как от удара. Она почувствовала, как стремительно поднимает свою косматую голову стыд и скалит зубы, явно злорадствуя.

Лафрон молчаливо наблюдал за ней, продолжая поглаживать корсет свадебного платья, которое уже никогда не будет надето. Его забавляла её реакция и алая краска стыда, вмиг появившаяся на щеках. Он выждал, как ему казалось, подходящее время и сказал:

– Рениан, несмотря на всю свою смелость, больше похож на трусливого зайца, когда дело касается любви. Ему по душе битвы, где он чувствует себя королём, как и его дядя. Однако это лишь образ, придуманный им однажды. Что касается остальных, то здесь всё просто: кот не хотел лезть в ваши отношения. Весьма мудро с его стороны. Ну а Арнес никогда не идёт на опрометчивые поступки, Керлей попросту молчалив, – Лафрон подошёл к ней, стоявшей у окна. – Знаешь, оно и к лучшему, что ты ничего не помнишь. Порой воспоминания делают только хуже. Теперь, Беллатрис, тебе известно твоё прошлое.

– Возможно… – задумчиво ответила девушка. Её тошнило от себя. И, как никогда, хотелось забыться и больше не вспоминать позорную правду о своей прошлой жизни.– Я хочу обратно в комнату.

Не успела Лис договорить просьбу, как комната переменилась. Зеркало и портреты ушли, а уютный камин с отвратительными стенами вернулся. Они стояли вдвоём, как и в тот вечер на тропе, но уже нельзя сказать, что они влюблены. Оба смотрели на огонь, и каждый думал о своём, не решаясь нарушить тишину.

Наваждение исчезло, и Лис могла мыслить здраво. Наравне с отвращением к себе, она испытала новую порцию ненависти к Лафрону.

Он это делает неспроста, – подумала она, пряча от него глаза. – Я не настолько неотразима, чтобы парень вроде него потерял голову за один вечер и потом семь веков страдал. Нет, мой дорогой искуситель, я неглупа. Тебе что-то нужно и, что бы это ни было, оно стоило семи столетий ожиданий.

Вот только что?

Лафрон отстранился, увидев что-то в огне, затем шепча, продолжил разговор:

– У судьбы всегда было жестокое чувство юмора, однако я не могу забыть о её любимой игре, возвращаться спустя годы на то же самое место, где когда-то оборвалось всё, – мягкий свет очага разливался по небольшому залу. Трещали дрова, и его голос становился таким родным.

Тишина осеннего вечера струилась по плохо освещённым углам комнаты. В одном из них Лис увидела дверь, чуть приоткрытую.

– Да, нам приходиться возвращаться, чтобы на сей раз сделать всё правильно.

Точнее, обойти все приготовленные ловушки, – добавила она мысленно.

Лис посмотрела на Лафрона просветлевшими глазами, теперь девушка знала немного о своей прошлой жизни. Что-то внутри помнило о нём, как о давно позабытом приключении. Однако она не чувствовала к нему любви, ни капельки. Только ненависть и сильное желание убежать.

Почему он молчит об Арнесе, Миро, Рениане и Керлее? Что он сделал с ними? Её взгляд стал жёстче, и Лафрон заметил это.

– Твои глаза изменились, в них появилась решимость. Ты хочешь узнать о своих друзьях? – он медленно прошёл через центр комнаты прямо к двери и, не оглядываясь, сказал: – Ну что же, в таком случае пора начинать нашу игру. Обещаю – это будет незабываемое зрелище. Идём со мной, – вальяжно предлагая свою левую руку, Лафрон правой ухватился за ручку двери и повторил: – Идём со мной, я обещаю – тебе понравится эта игра, – Лис осторожно подошла.

Он моментально сжал её руку и сделал шаг вперёд, открывая дверь в белоснежный мир, словно ничего больше не находилось за пределами комнаты. Однако вступив во владения света, он погас как перегоревшая лампочка в подвале. Глухая темнота сменила его и без стеснения погрузила в себя. Шаги отдавались в ушах, и свет мерк в глазах, пока окончательно не исчез.

– Где мы? – заволновалась Лис, оглянувшись, но дверь пропала.

– В моём царстве, в туннеле Лунного Дьявола, – не без удовольствия ответил он.

Лис даже привиделась его несравненная улыбка, такая милая, что на неё нельзя не ответить. Она улыбнулась и неосознанно прижалась к нему, как к своему старому другу.

Шаг за шагом Лафрон уводил её всё глубже в своё царство тени и воображения, где никто не видел света многие тысячелетия. Люди приходили к нему за исполнением своих желаний, для них Лафрон был джином. Однако никто не задумывался о цене грёз. Ведь у каждой мечты есть определённая плата за исполнение. И именно здесь, в этом царстве луны и звёзд, цена может быть непростительно высока.

Лафрон позаботится об этом, как и всегда. Крепче сжав руку Лис, Лунный Дьявол ухмыльнулся, предвкушая забавную игру на выживание, где правила устанавливал лишь он.

Глава 29. Каждый из нас по-своему чудовище.

Холодный взгляд бесчувственный как смерть,

Он может быть безлик, а может измениться вмиг.

Он знает всё и слышит каждый вздох,

Он в стенах, он в голове, он везде.

Он прекрасен, он опасен, он идёт,

Он идёт к тебе, он жаждет смертей.

Короткий стишок возник в памяти Лис и фраза: «он жаждет смертей» никак не выходила из её головы. Она пульсировала вместе с кровью по венам, медленно поднимаясь всё выше и выше, пока целиком не заполнила сердце сомнениями и страхом.

Вдали виднелся забытый рассвет, медленно возвышающийся над кромешной мглой. Шаг за шагом они приближались к искусственному солнцу, во всяком случае, так думала